Форум » Гридница » Казаки » Ответить
Казаки
Родина: Здравствуйте! Вроде бы мои сородичи из казацкого рода (сословия?), но папа и мама просто госслужащие, а я - студентка. А бабушка и дедушка живут в казачьей станице на Кубани. Я бываю у них очень редко и вроде обычай их жизни не казацкий, а простой. Хотелось бы узнать побольше о прошлом и настоящем казаков. И ещё: мне всегда было не по себе, когда видела на концертах казаков как бы в черкессках, что ли? То есть на груди у них газыри (так кажется называется?). Русская ли эта одежда? Как-то берёт сомнение.
Ответов - 17
Светлаока: Родина здравствуй(те)! О казаках хотите.... но это же мужская тематика Модер мой ныне деревню русскую восстанавливает; когда прибудет - кто знает? Ну можно ссылок в инете накопать-разместить.... Про газыри: да, это часть типично черкесской одежды (черкеска); думаю, что пошла она "в народ" от терских казаков; они переезжали жить на Кавказ (и Закавказье) потому, что там посвободнее было с землёй и подальше от царского присмотрa (?). Терские казаки (от реки Терек название) звались ещё гребенскими или гребенцами - потому что селились на гребнях Кавказских гор (думаю, что всё же по долинам тех гор они селились, а не на горах непосредственно). Вроде бы ныне в Москве есть Терское казачье войско и даже где-то в Подмосковье тоже есть посeление казаков, что вообще для меня было удивительным: казачьи поселения всегда были далеки от Москвы (кроме отдельных специальных войк в охране царя): на Дону, в Украине, на Кубани, на Тереке, за Уралом (Яицкие казаки), в Сибири....
Светлаока: Cтаница Расшеватская (Расшеватка) и её история. http://www.rasshevatka.narod.ru/
Родина: Светлаока пишет: но это же мужская тематика Да? Но можно попробовать? Я тоже постараюсь выкладывать что-то интересное!
Светлаока: Казачья песня на новоселии у Пелагеи (см. видео на её сайте): http://www.pelagea.ru/video/ (Звучит примерно с 8.25 по 10.07 минуту) ....Полно вам, снежочки, На талой земле лежать, Полно вам, казаченьки, Горе горевать. Полно вам, казаченьки, Горе горевать, Оставим печаль-тоску Во тёмном во лесу. Оставим печаль-тоску Во тёмном во лесу, Казаки-казаченьки, Не бойтесь ничего. Казаки-казаченьки, Не бойтесь ничего, Есть у нас, казаченьки, Крупа и мука. Есть у нас, казаченьки, Крупа и мука - Кашицы наворим, Мягких хлебов напечём. Кашицы наворим, Мягких хлебов напечём, Сложимся по денежке, Пошлём-и за винцом...
Светлаока: Походная песня терских и кубанских казаков "Полно вам, снежочки" http://www.geocities.com/terek_kaz/pesni/vskunp.html а также вариант: http://a-pesni.golosa.info/kazaki/polnosnez.htm http://www.ruplace.ru/ в Гостевой книге запись от Xр-р-р: У казаков было не "Сам погибай, а товарища выручай", а "Сам выживай и товарища выручай!". Похоже, преодолена ещё одна программа Интернационала (программа на личностную смерть). http://www.ruplace.ru/gostevaya-kniga/14.html
Странница: Родина пишет: Хотелось бы узнать побольше о прошлом и настоящем казаков. Воспитание казака Автор - Боярченков Андрей Самого меня воспитывали не так, как будет изложено ниже. Можно сказать в десятки раз мягче. Но поделюсь тем, что накопал из различных бесед с казачьими стариками. У каждого новорожденного казака или казачки, помимо кровных отца да матери, были крёстный отец и крёстная мать. О выборе крёстных кровные родители заботились заранее. Это не должны были быть родственники (как принято сейчас). Крёстного подбирал отец – это должен быть человек надёжный (кунак, односум, побратим и т.п.), у которого было чему поучиться. Это он в первую очередь формировал дух казака. И немаловажный фактор и крёстный отец и крёстная мать должны быть способны участвовать в воспитании ребёнка – жить недалеко от крестника (крестницы). Крёстную подыскивала кровная мать из числа своих подруг (желательно хотя бы немного старше её возраста). Если в семье родился казак, то основная нагрузка ложилась на крёстного – он делал из казака воина. Главная же задача крёстной матери в этом случае состояла в том, чтобы сформировать в казаке отношение к девушке-казачке, как к жене, матери и хозяйке. Если же родилась казачка, то основную роль выполняла крёстная. Она формировала из девочки женщину-казачку, как умеющую ждать жену, терпеливую мать и добрую хозяйку. Крёстный в данном случае формировал в казачке отношение к казаку, как к воину-защитнику, как к мужу, отцу и главе семьи. После рождения. Ребёнка особо не торопились распеленовывать. Побыстрее научить его двигать ручками и ножками – была не самоцель. Ребёнок должен сначала увидеть и осознать неизвестный ему предмет, а уж потом потрогать, «взять на зубок». В дальнейшем процесс «увидел-осознал-сделал» ускорялся. Именно так поступает казак в критической ситуации. И нет паники и ненужных движений, потому что сначала оценил, а потом сделал. После крестин казачонку клали шашку (кинжал) либо пулю (раньше стрелу), что называется «на зубок». И наблюдали за его реакцией: если начнёт с ней играть – добрый будет казак, если же расплачется – есть над чем задуматься. Далее, мальца всегда старались окружать именно теми вещами, которые являлись непременными атрибутами жизни казаков. Вообще, подобные «гадания» проводились на протяжении всего времени обучения-воспитания казака. Сейчас это назвали бы «тестами». Поэтому у казаков было принято так: сначала казачонка ставили в определённые условия, далее, смотрели на его реакцию, выявляли недостатки и достоинства, и уже потом начинали его корректировать и вырабатывать необходимые навыки и качества. При подобном подходе нарабатывалась и скорость мышления, и адекватная реакция на внезапно изменившуюся обстановку и появление чего-то нового. Всё это постоянно ускорялось во времени. А таких «тестов-гаданий» было очень много. Были общепринятые, и были родовые. В каждом роду свои. Когда казачонку исполнялся год, его вели к первому причастию. В год у казачонка многое было впервые. Впервые его одного сажали на коня, надевали на него отцовскую шашку, отец брал коня по уздцы и проводил его по двору. И ещё один обряд совершался в год от рождения. Собирались все мужчины рода и вели мальца на священное место своей станицы (или хутора). У донцов оно называлось «урочищем», у черноморцев «кругликом». Там совершались действия, позволяющие передать на духовном уровне силу и знания рода новому поколению. Первые шаги в обучении и воспитании делались в семье. Вся система, если её можно так назвать, строилась именно на родовых и товарищеских принципах существования. Весь процесс развития казака строился по спирали. Каждый виток в ней – это замкнутый цикл, и занимал он определённый возрастной период. Следующий круг начинался с того же, но на новом качественном уровне. Каждый из этих уровней включал в себя физическое, интеллектуальное и нравственное (духовное) развитие. В зависимости от возраста одна из этих категорий была главенствующей, а остальные, как бы сопутствующие. Знаю, что физическое развитие было основным в возрасте от 8 лет (в некоторых семьях от 7 лет) и до 12 лет. (Современным детям наверное стоит пару-тройку лет накинуть. Сравните: 200 лет назад казак начинал боевые походы с 16 лет, а сейчас юноши-мужчины и к 20 годам не все готовы к испытаниям). До 7-8 лет казачонок жил на женской половине куреня. В этот момент воспитание шло и от женской части семьи и от мужской. В основном в его основе лежала наглядность. И главное здесь – личный пример старших и погружение мальца в соответствующую среду. А что в себя включала именно казачья среда обитания для казачонка? На стене в курене шашка отцовская (или дедовская). Нагайки у двери и в руках казаков. Лампасы, папахи, фуражки на близких мальцу людях. Кресты и медали на груди деда, отца, дядьки или крёстного. Кони. Кони везде, у себя на базу, на улице, у соседей, в степи за станицей… И, естественно, вопросы: что это и зачем это (ведь малец изучает мир сразу с казачьего окружения, а не как сейчас с «диснеевского»). И ответы старших на них: лампас – это символ казака, шашка это наше казачье оружие и символ казачьей воли, конь – это друг и товарищ казака, кресты и медали – это отличие за участие и подвиги в военных компаниях. А ещё сказки на ночь, о том, как казаки побеждают ведьм и чудищ несусветных, и как с честью выходят из той или иной ситуации. А ещё песни, которые казаки и казачьи постоянно поют. О славе казачьей, былых походах, битвах и героях. А ещё пословицы и поговорки из уст старших. Станичные праздники, кде казаки и казачки поют, пляшут – кто лучше. Состязания в кулачках, в стрельбе, в скачках и джигитовке, в фехтовании. Всё это перед глазами мальца-казачонка. Всё это формирует в нём причастность именно к этой группе людей. К СВОИМ. В этот период мужчины следили за тем, как формируется казачонок. Женщинам всё меньше позволяли сюсюкаться с ним: «Не портьте, бабы, казака!» Если где-то ушибся и заплакал, то поучали: «Не плач, ты же казак, а казак не плачет!» И тогда в казачонке постепенно складывалось убеждение, что то, о чём поют и что говорят старшие, то они и делают, такие же поступки и совершают. И это всё настоящее. И так же будет поступать он сам. Видимо существует определённый образ Казака, идеального Казака, на основе которого сложилась вся казачья культура бытия, ну и конечно воспитания. У запорожских-черноморских казаков это похоже Казак Мамай. У донских казаков имени либо вовсе не было, либо оно не сохранилось. Но образ существует. Небольшое философское отступление: Если попробовать интуитивно сравнить образы Первого Запорожца и Первого Донца, то большой разницы мы не увидим. Отличия прослеживаются лишь в том, что у Запорожца большая тяга к Воли (свободе) и больше в нём печали. (Печаль понятна – разгон Сечи, многие переселения с родной земли…). Да, ещё одно отличие есть. У Запорожца большая тяга к товарищескому способу проживания. У Донца – к семейно-родовому. Ну и, ко всему прочему, игру на улице со сверстниками. Игры были устоявшиеся веками, и естественно направленные на развитие казачат. Практически все они проходили под присмотром станичных (хуторских) стариков, которые строго следили за поведением каждого из казачат. И в том случае, если кто-то вёл себя недостойно, старики вдохновенно наставляли и поправляли нерадивого. С 8 лет казачонка переселяли в мужскую половину куреня. В это время снова проводился обряд в урочище. С этого же времени казачонок учился владеть нагайкой. Вообще, нагайка предмет очень символичный для казаков и очень древний. С ней связана и легенда о Егории Храбром, и ещё более древние легенды о змееборцах. Кстати, казаки раньше никогда не выясняли отношения между собой кулаками. Говорят, боялись поубивать друг друга. А вот нагайками частенько охаживали друг друга в пылу спора. С этого же времени казачонка начинали приглашать на «беседы». Основным моментом в воспитании казака в данный период являлось следующее: научить его справляться с собственным страхом в любых его проявлениях. И, наблюдая реакцию казачонка, старшие говорили: «Не бойся, казак ничего не боится!», «Терпи, казак, атаманом будешь!» Существовало множество игр-упражнений для развития казачат. Упражнения естественно не в том виде, в каком мы их понимаем. Это скорее упражнения-тесты. Они выявляли наличие того или иного качества либо навыка у казачат. И казачата делали эти тесты-игры, соревнуясь между собой (играя). И в эти игры казаки играли чуть ли не всю свою жизнь. В 12 лет процесс физического обучения в основном завершался. Именно обучения, но не развития. С 12 лет казачонка приучали к боевому оружию – шашке (кинжалу). Про Спас (казачью систему выживания) скажу словами одного из казаков. Казаки народ родовой с твёрдыми правилами поведения, как в семье, так и в обществе. Начало вхождения ребёнка-казака в Спас начиналось с его крещения. В этот момент у него появлялись его духовные родители – крестный и крестная! По мере возрастания задачи Спаса усложнялись, но основным направлением воспитания молодого казака или казачки было не физическим, а духовным. Только через понятие духовности молодые казаки снова и снова возвращались к физическому развитию. Без молитвы и понятий Бога жизнь казаков как раньше, так и сейчас не ставилась. В самом Спасе приёмов как таковых нет, нет и весовых категорий. Пословица – «Казак не тот, кто победил, а тот, кто вывернулся – спасся!» — Именно Спасся!.. То есть «Спас». В Спасе, когда человек уже готов к первому уровню есть только два принципиальных действия соединяющиеся в одно: 1) очень быстрое мышление на принятие единственно-правильного решения; 2) очень быстрое действие на выполнение единственно-правильного решения, для противника порой даже не заметного. При достижении второго и третьего уровней Спаса у молодого казака развивают интуицию. Это шестое чувство воина есть практически самое главное. Оно помогает казаку-человеку как в мирской битве, так и в духовной. Он всегда отличает подлеца от честного человека. Настоящая схватка всегда скоротечна, но подготовка к ней долгая. Подготовленный человек выигрывает её ещё до схватки!.. Первое, что необходимо в воспитании неказачьего молодого поколения, это воспитание умения управления собственным страхом. Человек изжить страх не может, так как он необходим для сохранения его жизни. Но управлять страхом можно. При этом отсутствует какая-либо психомобилизация. Основной критерий человека, занимающегося Спасом, это нравственность. Вначале это не ощущается, но с увеличением скорости мышления данный критерий непросто ощущается. Он начинает присутствовать сначала на каждой тренировке, а затем и в самой жизни человека. Человек начинает понимать, что он ведомое существо в данной системе мироздания. Что без диалога с Богом в другие уровни Спаса он не сможет войти, если его моральный образ низок. Тот, кто пытается применить тут хитрость быстро убеждается в этих предупреждениях. Эти люди начинают приобретать сначала небольшие, а затем всё серьёзнее травмы. Вплоть до разрыва мышц. Одни, поняв происходящее, начинают другую жизнь, где Спас становится одним из показателей правильности поведения. Другие же просто прекращают заниматься Спасом. Им становится понятно – на чьей они стороне. О роли отца и роли крёстного в воспитании. С 8 лет главная роль принадлежала крёстному. Именно он по большому счёту обучал мальца казачьей науке. Но кровный отец был как бы руководителем этого процесса. Крёстный и кровный отцы как бы дополняли друг друга. Родной отец мог быть излишне мягок в отношении своего сына. Крёстный же мог быть излишне суров. Поэтому родной отец останавливал крёстного, когда дело могло принять опасный оборот, а крёстный не давал отцу жалеть сына. Пример процесса обучения видения летящей пули: — проводится на изгибе реки, стрелок (крёстный) находится в 80-100 шагах от казака с сыном, — в 10-15 шагах от наблюдающих за выстрелом находится мишень, — по сигналу отца крёстный производит выстрел в мишень, казачонок должен заметить пролетающую пулю. С 12 до 16 лет – ещё один цикл в воспитании казака. И опять же он начинался и заканчивался обрядами в урочище. С 12 лет казачонка начинали водить на круг (сход) и другие общественно значимые мероприятия. Его основная задача – смотреть и запоминать. И в 16 лет по готовности казака его ждало более серьёзное испытание – в основном это была охота на хищника (волка, кабана и пр.). И вот после такого воспитания и обучения получался «матёрый казачина». Правда есть одно уточнение: «матёрый» казак появлялся в третьем поколении. Естественно, если первое и второе поколения были тщательно подготовлены и выжили в битвах и сражениях. А что мог из себя представлять такой казак, лучше описать художественно: …Из леса вышли в рассыпную австрийцы. Человек тридцать. Винтовки на перевес. Офицер с обнажённым палашом верхом на коне. На поляне по колено трава, начинающая желтеть от знойного августовского солнца. Австрийцы отошли от опушки леса шагов на пятьдесят. Вдруг произошло непонятное. Из под коня вылетело что-то необычное чёрно-зелёного оттенка, вышибло офицера из седла, провернулось волчком над упавшим, поблёскивая то ли клыками, то ли зубами, и врезалось в гущу оцепеневших солдат. Разобрать что это было невозможно, потому что это нечто всё время двигалось и вертелось вьюном в невообразимых плоскостях. Находящиеся с краю австрийцы начали приходить в себя и изготавливаться для стрельбы, забыв, что это не спасёт их товарищей, так как вертящаяся масса была в самом центре подразделения, оставляя за собой переломленные и окровавленные тела австрийских солдат. Но вдруг с левого фланга метнулся ещё один неясный силуэт. Он пронёсся перед изготовившимися к стрельбе настолько быстро, что никто не смог уловить его очертания. Да и вообще не смог больше ничего увидеть в этой жизни, потому что силуэт двигался грохоча и огрызаясь огнём. Больше всех повезло четверым солдатам. Они, толкаемые своим страхом вовремя уронили свои винтовки, и теперь наблюдали страшную картину: в центре лежали вповалку, как после смерча полтора десятка человек со страшными колото-резанными ранами; ещё человек семь бездыханно лежали со стороны леса с огнестрельными ранами; а по бокам уцелевшей четвёрки застыли двое – причина всего произошедшего. Одеты оба были в низкие чёрные бараньи шапки с защитным верхом, в гимнастёрки и шаровары того же цвета и невиданные солдатами ранее сапоги с шерстяной ступнёй и голенищем из тонкой кожи. В руках у одного было два длинных кинжала, у другого – два револьвера. А лица этих неизвестных… Глаза – у обоих на выкате – не выражали ни злости, ни ненависти. Солдаты прочитали в них только одно – это пришла смерть, ведомая самим Всевышним. После всего этого послушнее военнопленных, чем эти четверо не смог бы, наверное, никто найти на всём русско-германском фронте… Конечно, такое воспитание было не во всех казачьих семьях, и я так подозреваю к 1914 году оставались очень немногие семьи где всё это жило. Но, чем древнее был род, тем тщательнее и обширнее было воспитание. И сами казаки не всегда вдавались в суть этого процесса – как их самих учили, так и они учат. Предки завещали! Вот примерно всё, что могу сказать по этому вопросу. Я попробовал описать общую канву воспитания казака. Остальное, как говорится, нюансы. У кого есть что добавить – будет очень хорошо. Потому что пришло время по крупицам восстанавливать нашу казачью культуру. И первым делом необходимо восстановить культуру воспитания казачат. Потому как они – будущее казачества. И что мы в них заложим, то и получится потом. Как говорил один старик-казак: «Казаков много не бывает, но мало не покажется!»
Странница: Продолжение. Казачья свадьба Приходило время жениться - об этом думали родители. В отцовском и материнском сердце давно облюбована была невеста сыну и жених дочери. Невеста и жених, достойные и по положению, и по достатку. И между собою родители сговорились давно. Однако, нужно было учинить сватовство. За несколько дней до этого времени отец или мать говорили сыну: - Сынок, тебе время жениться. Мы с матерью выбрали тебе невесту. Она хозяйка домовитая и работящая. После этого устраивались смотрины невесты. Родители жениха отправлялись в дом родителей невесты на вечеринку. Собирались гости. Гости заводили разговор о хозяйской дочери, хвалили ее красоту, ум, называли ее доброю хозяйкой и просили, чтобы она поднесла им. Мать звала дочь. Та выходила по-домашнему, но принаряженная, приносила поднос с кубками и чарками, налитыми вином, и обносила гостей. А сама потом скромно становилась в углу. Гости медленно пили, похваливали вино, а жених смотрел на невесту. - Бог даст, - говорили гости, - она и нас полюбит! Все знали, в чем тут дело, но никто и вида не показывал, что знает. После этого засылали сватов. Сваты начинали дело просто. - Урядник Мосей Карпович и Маланья Петровна желают вступить с вами в родство, - говорили они. Если им отвечали: "Благодарим покорно за доброе мнение о дочери, только мы не сможем собрать свадьбу", - это значило отказ. Если же отец соглашался, то он говорил: "Дайте мне посоветоваться, да и ее самое поспрашивать, заходите на послезавтра". Невесту хотя иногда и спрашивали, но она и не смела ответить иначе как: "Воля ваша". В назначенный день сваты приходили уже с хлебом-солью. - Отец и мать Гаврилы Миронова, - говорили они, - кланяются и просят принять хлеб-соль. Хозяева, вместо ответа, целовали гостинец. - Дай Бог, - говорили сваты на прощанье, - в добрый час! - В добрый час! - отвечали родители и подавали друг другу руки не иначе, как обернув их суконной полой. В этот же день вечером в доме невесты справлялось рукобитье. Жених приходил с родителями. Его поздравляли с невестой и он кланялся в ноги будущему тестю и теще. Собирались гости, устраивалась вечеринка и девушки пели песни: По рукам ударили, Заряд (заклад) положили, Грунюшку пропили, Пропили и хвалятся: Что же мы за пьяницы, Что же мы за пропойцы... Помолчат немного и начинают ответ: Родимой мой батенька, Нельзя ли передумати? Нельзя ли отказати? - Нельзя, мое дитятко, Нельзя передумати, Нельзя отказати: По рукам ударили, Заряд положили. О приданом тогда никогда не говорили. Это было бы унижением чистоты брака. Сват выводил на середину комнаты жениха, по левую сторону ставили невесту, и жених целовал ее. Родители соединяли их руки и отец жениха говорил торжественно: - Сын, вот тебе невеста. Да благословит Господь Бог союз наш. Иногда при этом жених и невеста дарили друг друга чем-нибудь. Девушки снова пели: По рукам ударили, Заряд положили... На рукобитье долго не сидели, назначали день сговора и расходились по домам. Женщины, проходя по станице, пели: "Ой, заюшка, горностай молодой!" и "Перепелушка, рябые перышки". И вся станица знала, что рукобитье состоялось. За рукобитьем следовал новый праздник - сговор. На сговор сзывалась чуть ли не вся станица. Ярко горели свечи в медных шандалах; все были принаряжены. На столах, накрытых скатертями, разложены были гостинцы и семечки. Женщины и девушки садились в отдельной комнате. В доме жениха готовили 10-20 блюд с кренделями, пряниками, орехами, винными ягодами, финиками и всякими сластями, готовили мед и вино, и длинной вереницей несли все это в дом невесты. Там, в присутствии всех, повторялось то же, что было на рукобитье. Потом жених с невестой обносили гостей вином. От последнего гостя невеста убегала к девушкам, и если жених не успевал ее обогнать, то он должен был ее выкупать. Начинался торг. Девушки ни за что не уступали невесту. - Она у нас золотая, недешево достанется, - приговаривали они. Все собирались смотреть этот торг; наконец, жених выкупал ее и ее ставили в угол комнаты. Наступала тишина, а потом через полчаса все оживлялось и начинались танцы. Танцевали больше два танца - "Журавель" и "Казачка". Во время ужина пели песни. Сначала пели песни о геройских подвигах донцов, протяжные, потом плясовые. За два дня до свадьбы праздновали "подушки", а накануне свадьбы - девишник. В день "подушек" приходили знакомые и родня жениха и смотрели приданое. В комнатах были положены подушки. Жених с невестой садились первыми на них. Швеи, шившие приданое, подносили им мед; жених выпивал мед маленькими глотками, после каждого глотка целовал невесту, приговаривая: "Мед горек, надобно подсластить". Осушив бокал, жених клал на поднос швеям деньги. После жениха и невесты на подушки садились и другие казачки, пили мед и целовались, а в них в это время бросали подушками. Бывала в день подушек и музыка, и тоже танцевали. Девишник - это был последний праздник молодой казачки. Вечером перед заходом солнца одна, или с какой-нибудь старой женщиной или с няней ходила она на кладбище., молилась на могилах родных и просила благословения на новую жизнь. В ее доме, тем временем, собирались гости "наволакивать подушки". В дом жениха съезжались "каравай сажать". Каравай пекли торжественно. Все гости держались за лопату дружно, и свахи освещали печь свечами ярого воска, обвитыми цветными лентами. Эти свечи давались жениху и невесте при венчании. Во время закладки каравая все гости пели: Каравай мой раю! Сажаю - играю, Сыром посыпаю, Маслом поливаю Каравайное тесто Прибегло к месту. По мед, по горелку, По красную девку. Вечером гости жениха, набрав караваев, отправлялись в дом невесты. Невеста сидела среди подруг. На ее голове надета была высокая шапка, украшенная цветами и перьями, а в косе был заплетен золотой косник. Подруги пели ей грустные песни: Кукуй, кукушечка , не умолкай. Недолго тебе куковать: От велика дня до Петра. Плачь, Грунюшка, не умолкай. Не долго тебе девовать: А и с вечера до утра, А и с утрева до обеда, А и с обеда часину - Там тебе косушку расплетут, Шелковый колпачок наденут С приходом жениха песни смолкали. Садились опять на подушки, пили мед, а потом женщины разбирали легкие вещи из приданного и шли в дом жениха с песней: Оглянися, мати, Каково у тебя в хате? Пустым-пустехонько, Дурным-дурнехонько! Сестрицы подружки, Да несите подушки, Сестрицы Катерины Да несите перины. А сестрицы Алены, На несите павильоны! Метеная дорожка метена - Туда наша Грунечка везена! По дорожке василечки поросли, Туда нашу Грунечку повезли, Повезли ее, помчали, В один часочек свенчали! Свадьба справлялась особенно торжественно. Это был самый торжественный день, может быть, единственный праздник в жизни женщины-казачки. Все, что было богатого в доме ее родителей, доставалось для этого дня. Жемчуга и золото блистали на ней. Как только раздавался благовест к обедне, отец и мать благословляли невесту, она целовала икону и прощалась с родителями и родными. Слезы лились без конца. Между тем, жених в богатом платье шел к невесте. Платье жениха сохранялось из рода в род. Часто сын венчался в кафтане, в котором венчался его дед, жалованном царем кафтане. Иногда венчальное платье было одно на всю станицу. Оно хранилось в станичной избе и надевали его все женихи, а по окончании свадьбы возвращали обратно в станицу. Жениха вел "ведун", он должен был предупреждать его о всех порогах. Впереди его шел священник с крестом, а за ним мальчики несли благословенные образа с пеленами; кругом шли товарищи жениха, или поезжане. По окончании венчания в церкви, еще в притворе, молодой расплетали косу и укладывали волосы по-женски - надвое, обвивали ими голову и надевали шапку или повойник. При расплетании косы девушки пели: Не золотая трубушка вострубила, Рано на заре восплакала Грунюшка По своей русой косе. Свет моя косушка русая, Что родная маменька плела, Она мелко-намелко переплетывала, Мелким жемчугом усаживала. Поезд с молодыми, окруженный верховыми поезжанами, ехал в дом жениха. На крыльце молодых встречали родители с хлебом-солью, под хлебом-солью должен был пройти весь поезд. Когда проходили молодые, на них сыпали пшеницу и другие хлебные зерна, перемешанные с хмелем, орехами, пряниками, мелкими монетами, - это означало пожелание молодым жить богато... Все садились за стол. Начинались тосты - первый тост был всегда за Царя, потом за войскового атамана, все Всевеликое Войско Донское, за молодого князя и княгиню. Тут обыкновенно родные и тесть одаривали их. Дарили дорогие вещи, оружие, иногда тесть отдавал молодому своего залетного скакуна с седлом, и родители жениха одаривали невесту платьями и материями. Пир шел иногда до утра. Пели свадебные песни. Смолкали они, поднимался старый казак и, держа в руке серебряный кубок, может быть, отбитый у турок еще в азовские походы, говорил: - Желаю здравствовать князю молодому с княгинею! Княжому отцу, матери, дружке со свахами и всем любящим гостям на беседе, не всем поименно, но всем поровенно. Что задумали-загадали, определи Господи талант и счастье. Слышанное видеть, желаемое получить, в чести и в радости нерушимо... И собрание в голос отвечало: "Определи Господи!" - а потом снова пели свадебные песни. Через несколько дней после свадьбы родители молодой давали всем гостям отводы - прощальный обед. Очень часто и месяца не проходило после свадьбы, как молодой муж получал наряд и шел на службу. Жена терпеливо ждала его три года смены. Тяжело жилось ей в чужом доме. И вот: Всем-то полкам С Дона смена идет, А моему-то дружку Перемены нет... Как часто бывало и так, что ждет жена мужа, идут полки домой: Как и все полки с моря домой идут. А моего-то друга милого - коня ведут! А на коне-то лежит седельце черкесское, На седеличке лежит подушка козловая, Во подушечке лежит рубашечка белая... На чистым-то чисто она вымыта Да в крови-то вся она измазана... Умирал молодец, друзьям приказывал: "Как лучит Господь вас на Тихий Дон, Отнесите вы моей жене поклон! Скажите, чтобы не мыла рубашечку в речной воде, А чтобы выбанила ее горючей слезой, Да чтоб не сушила ее на солнышке, А чтоб высушила ее - на своей груди!" Каждый поход приносил славу Дону. В Новочеркасске прибавлялось жалованных знамен, говоривших казакам об их недавней славе. Приносили станичники из похода дорогие хоругви, иконы и паникадила и ставили их в родную церковь, но прибавлялось в этой церкви на иконе Божьей Матери, всех скорбящих Заступнице, жемчугов на окладе. Этот жемчуг, как слезы клали казачки за своих убитых мужей... В походах и боях проходила жизнь донского казака. Вернулся с третьей перемены, а в четвертую уже и сына повел. Все жили вне Дона, на чужой земле. И только старики собирались на рундуках или на кладбище, на голубцах, пели боевые песни и пили мед. Пропоют они песню, помолчат и кто-либо скажет: - Да, послужили наши казаки Богу, государю и великому войску Донскому!
Странница: Продолжение. Отец в семье кубанских казаков: статус и функции Батько, папа, папаша, папашка – эти термины являются основными для обозначения отца в кубанской казачьей традиции. К примеру, некоторые жители линейных и закубанских станиц, для противопоставления казачьей традиции иногородней, упоминают употребление в семьях иногородних термина – «тятя». Однако наиболее широко в казачьей среде применялся термин «батька». Институт семьи для кубанского казачества явление позднее, особенно это касается черноморских казаков, наследников запорожской казачьей традиции. Запорожцы, в большинстве своем, не связывали себя узами брака в Сечи. Тем не менее, своеобразное «искусственное» отцовство присутствовало. Тот кто вступал раньше в Сечь, имел преимущество перед вступившими позже, поэтому последний называл первого «батьком», первый последнего «сынком», даже если «батьку» было 27 лет, а «сынку», например сорок[ii]. Термин «батька» использовался и как термин социального характера. Например, батькы – родители/семья, батько - атаман: «Запорижський козаченько/ Ны пье, ны гуляе./ Своего ж пана кошевого/ Батьком называе»[iii]. Статус отца/батьки был очень высок в кубанской традиции, что являлось проявлением важных ролей главного и основополагающего члена семьи – в деле воспитания детей, хозяйственно-экономического положения, сохранении и передачи знаний в области системы ценностей, хозяйствования, обрядовых комплексов. От отца зависело не только экономическое положение семьи, но и её статусное положение в обществе: «[Хороший отец] пример семьи ва всех атнашениях. Как в работе, так и в семейнам быту. Хороший атец – эта зеркало семьи»[iv]. Высокий статус отца был подчеркнут во внутрисемейных отношениях, например, при обращении к мужу - жена называла его по имени и отчеству, все же члены семьи обращались к батьке на «вы», жена была обязана мыть ноги мужу и т.д[1]. Наиболее показателен в плане высокого статуса отца по отношению к матери рассказ Терехова А.П. (1905 года рождения) казака родом из станицы Новоалександровской: «Идёть старик, ну, я ево знал. Падходить: «Ну, как аца звать?». Я рассказал всё. «А матерю?». А хто знать, как матерю звать? Мама – да и всё. Ну, с ацом я больше вращался как-та. «Ну, я аттудава буду иттить, узнай, как матерю звать!». Я: «Мам, как тебя звать?». И я вот тольки с таво, после встречи деда, узнал, што мать Машка. А то мама, да и всё» [v]. Казачьи большие семьи на Кубани включали в себя уже женатых представителей нескольких поколений по мужской линии. Однако, в отличие от крестьянских больших семей, в которых рождение ребенка это угроза достатку семьи и прибавление забот[vi], в казачьих семьях прибавление нового члена семьи в экономическом плане воспринималось как важное событие, особенное если новорожденный был мальчиком («кармилиц», «казак», «хазяин», памошник»), так как на каждого члена семьи мужского пола выдавался земельный пай: «за сынами гнались боле»[vii]. Тяжело было в тех семьях, в которых рождались лишь девочки, отсюда и возникло устойчивое выражение – «навозная куча»: «У нас земли нэ було. Нас пять у матери дочек, адин был надел батьки. Тада ш на девчат не давали земли»[viii]; «А бывают таки, шо если девочка, то кажуть: «Це не наша, не казацька. Ось як сын – це нш. А це такэ… циганська»[ix]; «Их було пять сестер, а одын дядько – це було для казака гибель»[x]. В большой семье было несколько отцов, однако все подчинялись основателю рода, старшему - хозяину: «Двацать две души. И сыны жили жанатые, пака отец живой был. Атец помер, тада уже воля ихняя, разбеглись усе. А так же и в других [семьях]»[xi]; «И деды и бабки, и племяники, и племяницы жили. Радители были негодными – бабушка была слепая, дедушка никудышный с ногами. А папаша был воглаве»[xii]. В случае смерти отца, его место занимал старший брат, и тогда большая семья становилась братской, или семьи делили наследное имущество. Хозяина в казачьих семьях (по роли и функциям) можно соотнести с крестьянским «большаком», однако отличительной чертой будет являться тот факт, что хозяин не мог быть переизбран (при болезни, физической немощи, неумении вести хозяйство) как «большак». При нерадивости хозяина, его безответственном поведении, пьянстве, в казачьей традиции практиковались иные методы воздействия, например, станичные общества могли временно выслать такого хозяина из станицы для исправления его поведения. Подчинение «старшему отцу» (а именно так можно назвать главу большой семьи в контексте рассматриваемой темы), патриархальные семейные устои, следование правилу «делай, как делал батька» - все это отражалось и в обществе: «Обычай же их [жителей станицы Дядьковской], во многих их поступках и упрямом фундаменте, которого не в силах поколебать ни какие доводы Писания; говорят так: «Наши диды, батькы и мы робыли, нэхай и дети наши так роблять»»[xiii]. Во многом, бытование больших семей на Кубани обуславливалось не только по хозяйственно-экономическим причинам. Естественно, что если один из мужчин уходил на военную службу, то потеря рабочих рук в таких семьях ощущалась не так существенно. Но, военная служба, которая была так важна для казака, и являлась одним из столпов казачьей культуры, могла принести не только пользу для семьи (повышение статуса семьи на уровне станичного общества в случае награждения казака или его роста по службе). В случае гибели казака, в большой семье роль отца в воспитательном процессе могли выполнять другие мужчины. Они же оказывали и экономическую поддержку сиротам и вдове. Малые семьи, гибель кормильца переживали более сложно и в экономическом и в социальном плане. Несмотря на то, что станичное общество выделяла так называемых опекунов для вдов (кстати, статусное положение опекунов было выше, так как ими были наиболее хозяйственные и отзывчивые казаки), и помогало в экономическом отношении (напр., из общественного фонда выдавалось зерно), отца же для детей заменить никто не мог. Это проявилось на социальном уровне детей-сирот: «Сукин сын Безбатченко – як называлы казаки нас, сират казака. Наш батько – казак, и дедушка казак. И вот нас называлы: «От сукины сыны Безбатченки». Поки мы вырасли, тада перестали нас называть»[xiv]. Важнейшей ролью мужчины-отца в казачьей семье являлась хозяйственно-экономическая. Существовало четкое распределение обязанностей и работ по половому признаку. Разделение работ на мужскую и женскую определялось и пространственными факторами. Так, мужскими считались работы, распространяющиеся на подворье и за пределы «своей» территории, женские – на дом, огород. Мужчина пахал, сеял, заготавливал корма, рубил лес, ухаживал за скотом (при этом в большей степени это касается лишь волов и лошадей), изготавливал орудия труда и т.д.[…] Такое разделение труда отразилось и в фольклоре: «Без хозяина двор плачет, а без хозяйки хата»[xv]. Ни при каких условиях, мужчина не выполнял такие виды работ, как приготовление пищи или уборка дома (даже если жена была больна или в отъезде): «Вроде как пазор был, мушина будет работать женщины работу»[xvi]; «Дед с казаков, он щитает тока сваю работу мушскую, а вот к маёй работе он не касаеца. Ани, казаки, так и делали. Ну, накосить сена, дров запастись, дастать кармов. А вот как я кармлю, как я паю, как я сматрю в гароде – эта я сама. И скатина – ухаживали женщины, и даили, и паили, и кармили, и чистили. […] А казаки – эта казаки»[xvii]. Однако, как отмечает Н.И. Бондарь, казак при переходе из гражданского мира в войсковой, и вынужденной нередко длительной «изоляцией» его от дома и семьи, был связан с выполнением тех видов работ, которые в гражданской жизни считались сугубо женскими (ремонт и стирка одежды, приготовление пищи и т.д.)[xviii]. Выполнение несвойственных для женщины работ, в некоторых случаях, так же могло вызывать неодобрение со стороны всего общества: «У нас вот помню, слава на всю Махошевку – Донько. Он служил, то есть как служил, ево брали на сборы, там на месяц или на два, ва время уборки сенакоса – ево нет. Он на сборах. А сенакос падашел. А сыны ешо не бальшие, ну лет на тринацать самому старшему было, а там и меньше. Так ана сама, сама на всю Махошевку – узяла косу и касила. Так уся Махошевская, старики разгаваривали: «Доньчиха касила!». Эта на удивленье было!»[xix]. По мере роста семьи, роль отца как главной рабочей силы, изменяется. Взрослые сыновья берут на себя все тяготы по хозяйству, а отцу остается лишь распределять обязанности и осуществлять контроль за выполнением работ: «Еси муж е, и у мужа есть атец, то он щитался хазяином. А тада детей падберёть и тада не работаит, а этат как стораж – атец»[xx]; «Ну, пока малый – под крылом, а потом уже под гнётом батькы» [xxi]. По фамилии отца – основателя рода и одновременно главы большой семьи нередко назывались края в станицах: Кучериновка (Кучеренко), Бугаевка (Бугай) и т.д. По имени отца могли обозначать членов семьи: Иванчиха – жена Ивана, Матвейчики – дети Матвея и т.п. Отец в казачьей семье был не только хозяином, но и учителем. Наиболее показательна в этом плане пословица: «Як батько робыв, так и тэбэ учив»[xxii]. Но, отцовское воспитание касалось лишь мальчиков, и имело определенные возрастные рамки. В раннем возрасте ребенка, казак-отец не только не вмешивался в воспитание ребенка, но и не помогал жене по уходу за ребенком, что закреплялось в некоторых формах поведения: «Бывалоче не вазьмет на руку, пазор. Кака теперича, ана идёть, а он несёт. Эта был пазор шо несет»[xxiii]; «Атцам всю дарогу некада. Атцы то туда, то сюда… На руки када вазьмут. У меня дед не брал – стеснялся. Идем же, ему было совестно ити с дочерью: «На неси». И даже не хател иттить рядом – шо я несу дочь на руках»[xxiv]; «Отцы и не видели детей [маленьких]»[xxv]; «Папы у нас казаки. Папы не занимались детьми»[xxvi]. Но при этом, для отца основной задачей было вырастить сына-казака-хозяина. Так, уже младенцу отец мог подарить жеребенка: «Як родывся сразу жеребеначка оставляють харошева и выкармливають, выхажують ево. Вин ево приручае, с ним работае и идэ на дийствительную с этай, са сваим канём»[xxvii]. Примерно с 7-8 лет начиналось обучение: «Када падрастет, тада уже атец начинаить приучать и то, и то, ну, шо сам делаить, то и заставляить»[xxviii]. До этого времени, ребенок лишь подражал главе семьи: «Там дэ стари, там и эти – мали»[xxix]; «Батько идэ на конюшню, до конэй и идэшь слидом. Корову утром управлять – сино нэсэ. Батько там набрал рэптух или корзину, нэсэ сино и хлопец – а ты взяло там жмэню, так тоже нэсло же ш кормыть. И: «О сынок, молодец. Молодец сынок! О казак ростэ!»[xxx]. Отец мог следить и за свободным временем детей: «Атец их, шоп ани [дети] ниде не брадяжничали, берёть лашадей, запрягаить, едить на Псекупс. Там рыбку ловять. А уже спать хочут – фуражу накосил, на бричку их паложил, укрыл. А сам сидить с удачкой. Толька шоб не хадили нигде, не брадили»[xxxi]. Если отец сам шел на рыбалку или охоту то детей мог и не брать: «Не тягались раньше дети за следом»[xxxii] – однако в среде пластунов, чья служба требовала особой смелости, выдержки и смекалки нередко с десятилетнего возраста мальчики могли сопровождать своих отцов в их походах по плавням и лесам в роли михоноша.[xxxiii] По мере того, как ребенок взрослел, обучение принимало более сложный хозяйственный характер. Мальчики, под присмотром отца, помимо своих уже вмененных обязанностей – кормление скота, выпас, присмотр за лошадьми, работа «погонычами», начинали овладевать навыками хлеборобства, учиться азам народных знаний. Помимо обучения хозяйствованию, мальчики обучались в школе, где осваивали грамоту и основы военного искусства: «Дедушка-покойник гаварил: «Ани и так вумные девки, а хлопцы - учица»»[xxxiv]. Военная направленность подготовки парней прослеживается на всех уровнях, в том числе и семейно-бытовом: «Учи казачьего сына на коня садится да с татарами биться»[xxxv]. Естественно, что все навыки отца, его нравственные качества, привычки и многое другое во многом переходило сыновьям: «Еси атец хароший, то и сын будя хароший»[xxxvi], «Якэ дерево, такый и тын, якый батько, такый и сын»[xxxvii]. Показателен и тот факт, что во многих семьях именно отец водил детей в церковь, обучал молитвам: «А до цэрквы кажду нэдилю. Пять душ нас, батько за рукы забэрэ и, далэко до цэрквы, вэдэ до цэрквы»[xxxviii]; «Бывало зазвонют на утреню. «Дети вставайте, уже утреню звонють, пайдемте да утрени». От эта устаем все без разгавору, устаем, убирают нас, наряжают и духами пабрызгает папа и пашли мы в церкву»[xxxix]. Высокий статус отца/батьки в семье являлся основополагающим и в этикете. За столом отец занимал главенствующее место - в Святом углу под иконами: «Ели с одной чашки, деревянными лошками и чтоб не стукали. Во главе стола сидел отец, шоб тихо, никада ни смеху. Покушали тагда идите все, перекрестились, молитву прочитали […]. Рядом с отцом сидели сыновья, а снохи прислуживали»[xl]. Отец резал хлеб, заранее перекрестив его, читал молитву за столом, первым начинал есть и первым выходил из-за стола. Наказание детей за неправильное поведение детей за столом (смех, разговоры и др.) – удар ложкой по лбу – также обязанность и право отца. За капризы ребенок мог быть вообще изгнан из-за стола: «Знай время йисты»[xli]. При отце запрещено было курить: «Женатый может, отслужил – может закурить. В армию идэ, пэрву сигарету батька даст прыкурыть, а до армии ни»[xlii]. В свою очередь отец, для поддержания авторитета в семье, строго повиновался строгим поведенческим нормам. Например, это касается мата/«черняка»: «Я ныколы нэ бачив шоб батько заматюкався, при внуках, пры дитях своих. Та ты шо! Стыдоба какая»[xliii]. Беспрекословное подчинение отцу-хозяину всех членов казачьей семьи являлось важнейшей характеризующей чертой, что отразилось в фольклоре: «Як батько сказав, так и будэ»[xliv]; «Отец сказал – закон»[xlv]. Именно последнее, главное слово в разрешении важнейших проблем семьи оставалось за отцом. Все заработанные семьей деньги, обычно, отдавались и хранились у отца. Жена не могла их тратить на что-либо без разрешения мужа. Чаще всего покупки делались родителями сообща на базаре или ярмарке: «Сам сын штобы пакупал – не было этава. Атец с матерю видять каму што»[xlvi]. Также на отце лежала обязанность снарядить сына-казака: «[Отцу] казака нужно справить, ему на службу нужно справить. Нужно купить лошадь, купить всё снаряженье: карабин, шашку, кинжал, бурку. И эта все с общева двара. Никто не пратистовал, ни браты, никто. Эта ани уже закладали, эта как вроде атец распаряжаеца неприкаснавеным запасом. Как справил, эта уже все, тада с нево [отца] ничево не требовали»[xlvii]. Казачье обмундирование стоило дорого, и поэтому нередкими были случаи, когда отец практически не только разорял все свое хозяйство (продавал весь скот, орудия труда, сдавал землю в аренду и т.д.), дабы снарядить сыновей, но и вынужден был влезать в долги, оказываясь тем самым в полной нищете на длительный срок. Чаще всего деньги в долг он брал из казны станичного общества, и если у него было несколько сыновей, то была возможность получить некоторые льготы по выплате. # Важная роль отца в казачьей семье подчеркивалась и системой наказаний/поощрений. Наказание – это необходимое средство при воспитании. Детям с детства внушали, что наказание неотвратно и необсуждаемо. В большинстве случаях, за небольшие провинности и проступки-«шкоды», право наказания оставалось за матерью - она могла отстегать хворостиной, нашлепать, поставить на колени и т.д. Отцовское наказание всегда было более жестким, хотя и не всегда влекло за собой физического воздействия: «Быть нэ будэ батько, но еси вин будэ с тобой балакать, то подумай, у другой раз подумаешь: «Да луче ты мэнэ отпоров, як ото це воспытывать». Нэ то шо боялысь. Вин так начина рассказывать, як нада. А ты ш обещал вроде. Ну, и боялысь и уважалы. Больше уважалы родителей… Ну, побье батько, нычего страшново нэ зробыт. А слухалы и уважалы»[xlviii]; «У нас, мой атец, пример, он толька глянет на нас – мы уже знаем. Он нас и не бил, да толька сказал – мы уже всё»[xlix]; «Мама нас была [била]. Папа – ни одну дытыну пальцем не тронул никада»[l]. Интересен в плане рассмотрения наказаний отрывок из беседы П.Е.Грек 1909 г.р. из хутора Греки Калининского района: «Мучалы нас батькы, так мы зналы робыть, шо ево надо зробыть. А як нэ послухаешь батько, або брата – эгээээ! Та цэ и стыдно и совестно. А тэпэр нэма того. Умэрло. Умэрло тэ. Утопылося. Нэма уже его. Нэма ни стыда, ни гриха, ни совесты, ни жали». Наказание физическое применялось отцом при самых тяжких проступках, например, утеря скота, подвергнуть свою или чужую жизнь опасности, воровство, многократное нарушение запрета. В этих случаях применялись вожжи, ремень, кнут/ногайка. Уже повзрослев, наши информаторы не только не осуждают такие наказания, но и считают их справедливыми и действенными. Хотя при этом необходимо отметить, что в большинстве случаях отец наказывал лишь сыновей, дочери же оставались под присмотром матери, в связи с чем, у многих информаторов – женщин (а именно они составляют большинство среди интервьюированных), отец отложился в памяти как ласковый и добрый. Это же отражено и в песенном фольклоре: Батько добрый, батько добрый/ А маты лихая./ Ны пускае, ой на улыцю,/ Бо щей молодая[lii]. Но, если девушка наказывалась отцом, то запоминала это на всю жизнь: «Одын едыный раз он меня кнутом ударыл. Я запомныла, пока умру – не забуду. Так дуже ударив кнутом, як стёгнэ со всэй сылы. От я аж як гадюка звылась. А почему? Я заработала. Лошади у нас булы, кабылы абои, було па лашонку у абох и папа йиздыл. И адна матка ужасна былася. Боже упасы до нэй пидыйты. Да вона як лягнэ, так нэ ни с кем. И вот лашонок сосе, я зализла в полубарки и дывлюсь як лашонок сосэ. Ни дай бы Бог малейшее движенье – вона же ш меня убыла тамочки. Так вин як хватил за руки видтиля, як дёрнэ, вытянул. А у нёго кнут в руках. А вин як свиснул тим кнутом. Каже: «Нэ надо лизть. Я тэбэ вдарыл – так ты жива осталась. А як бы ты там булла, тэбэ б кобыла убыла»»[liii]. Поощрение в казачьей семье со стороны отца чаще всего выражалось в «добром слове» - в похвале: помощник, казак и т.д. Реже это выражалось в подарках (новая ложка, ткань, конфеты) или игрушках (кстати зачастую сделанных руками отца) -«коныках», «шаблях» и т.д. Возраст сына и его семейное положение не являются причинами, по которым отец не мог наказать сына физически. Вот пример того, как, будучи уже прадедом отец наказывал своего сына: «У меня дедушка был инагда бывала де-та там задержица да пазна или выпьет рюмачку. Приходит дамой, бабушка нашумит на нево. А он адин рас на бабушку паднял голас. А дети сразу пабежали к деду, прадеду нашему. Прибегают: «Дедушка, дедушка! А што-та наш папаша на мамашу кричит!». Эх, этат дед бежит с нагайкай. Прибегаит: «Ты што тут сукин сын кричишь на Федору? А ну-ка падставляй спину!». Он падставил спину, он ево плёткай рас, втарой, третий раз. «Бей! Ты атец мой!»-«Сматри, еси ты еще раз на Федору падымишь шум я тебе задам!»»[liv]. Наказание взрослого сына могло быть связано с его «отделением». Отец мог не дать практически ничего для хозяйства сына, однако для подобного исхода дел требовалось весьма веские обстоятельства, например – оскорбление родителей (ср. щедровка, в которой говорится о том, что одна душа «…отца й нэньку та й налаяла…» и тем самым тяжко согрешила, не выпускается из «пэкла»[lv]): «Кто отца оскорбит – осудит народ, кто мать оскорбит – нищим умрет»[lvi]. Серьезным проступком сына/дочки считался брак без родительского благословения и отказ жениться/выходить замуж при венчании, тогда: «…слышаться грозные приговоры со стороны стариков, которые обвиняют родителей, что они не умеют держать детей в повиновении и в ежовых рукавицах: «Хороший родитель спустил бы три кожи, так сразу выбил бы всю дурь у девки или парня»»[lvii]. Вообще «отделение», и определение - сколько и что давать «отделяющемуся» - это прерогатива отца. В большинстве случаев отец старался дать сыну все (дом, скотина, орудия труда, семенной фонд) для самостоятельной жизни. Тем не менее, несмотря на самостоятельность, сыновья обязаны были помогать батьке управляться с оставшимся хозяйством. «Отскочившие от отцов»[lviii] - то есть отделившиеся малые семьи, нередко оказывались в тяжелом экономическом положении, и тогда на помощь приходили как родители, так и все станичное общество. Несмотря на жесткий порядок в семье между отцом и женой конфликты не были редкостью. Однако они редко выходили за рамки семьи, и родители старались избежать огласки, например: «Ну, шо там батько з маты – это уже ихнее. Он нам: «На пичь и сыдыть нэ высовывайся, нэ выглядай»»[lix]. В больших семьях конфликт разрешался двумя способами – либо конфликт рассматривался на общем сборе семьи, либо глава семьи, изучив причины, наказывал одну из сторон. Конфликты могли доходить и до побоев, но при этом станичное общество крайне негативно относилось к подобным явлениям, например, такого казака не могли выбрать в атаманы: «Если он ругался с женой гаварили: Если он в семье не может жить харашо, так как же он в станице управлять будет?»»[lx]. Глава семьи, помимо того, что он принимал важные решения в хозяйственной деятельности, решал и вопросы, связанные с судьбой каждого из членов семьи. В отношении сыновей это и их «отделение», отдача на обучение ремеслу (кузнечное, гончарное, столярное дело), отправка в высшие учебные заведения. Для девушек – это в первую очередь благословение на брак. Также лишь отец мог принять решение об усыновлении, это явление было широко распространено в казачьей среде. Именно поэтому считалось: «Не те мать, отец, кто родил, а те, кто вскормил, вспоил, да добру научил». Приемный член семьи наделялся всеми теми же правами, обязанностями, как и все остальные, а также имел такие же права при разделе наследованного имущества. Статус семьи в казачьей станичной общине в первую очередь зависел от отца. Наиболее уважаемые казаки, так называемые «казаки-домохозяева»[lxi], избирались «выборными», т.е. представляли интересы нескольких кварталов на станичном сходе. Высоким статусом обладали казаки ветераны, конвойцы, хорошие стрелки и джигитовщики, кулачники. Кроме этих групп, выделяются казаки, обладающие такими индивидуальными качествами как песельники, так называемые балагуры (умеющие «кругло» говорить – то есть уметь заинтересовать беседой, шутить, вести свадьбы и т.д.). И естественно, что особый статус был у казаков-ремесленников (кузнецов, шорников, сапожников, портных). Нередким случаем для того времени было и то, что один казак одновременно мог быть представителем нескольких статусных групп. Начиная с 20-х годов XX века начинается разрушение казачьих устоев как общинных так и семейных. Расказачивание, раскулачивание, насильственная коллективизация, голод 33-37 –го годов, а затем и Великая Отечественная война - все эти события истории унесли сотни тысяч жизней мужчин - казаков. Безотцовство стало бичом того времени. Был уничтожен огромный пласт соционормативной культуры являющийся важнейшим механизмом традиции. Иными словами кубанское казачество осиротело. Это привело к тому, что роль женщины-матери-казачки в воспитании, хозяйственной деятельности, общественных отношения многократно возросла, но заменить отца для ребенка она так и не смогла.
Светлаока: Фильм о массовом расстреле казаков, их жён и детей по окончании 2-й мировой войны; о предательстве Британии и выдаче СССР белоэмигрантов, проживающих на её территории со времён царской России. Говорит русский писатель и историк Николай Дмитриевич Толстой. http://vleskniga.borda.ru/?1-3-0-00000067-000-0-0/ http://onlyfilms.ru/load/10-1-0-303 (Осторожно! порно можно избежать, увеличив формат просматриваемого фильма)
Светлаока: Небольшой, но интересный материал о возвращении казаков-некрасовцев на Родину - обращение Алимпия, старообрядческого митрополита Московского и всея Руси по случаю 40-летия возвращения казаков-некрасовцев (в сокращении): Ровно сорок лет назад (....) крупная община исконно русских людей, старообрядцев, казаков-некрасовцев вернулась на свою историчеcкую Родину - в Русскую земли* с Турецких берегов. В начале 18 века, после жестокого подавления сопротивления казаков на юге России, легендарный атаман Игнатий Феодорович Некрасов увёл тысячи людей, не пожелавших отречься от веры отцов и дедов, на чужбину. Местами поселений казаков были сначала Кубань, потом дельта Дуная, а конечным пристанищем гонимых в родном Отечестве христиан стал берег турецкого озера Майнос. Путешественники, бывавшие у некрасовцев, отмечали трудолюбие, взаимовыручку, зажиточность, поголовную грамотность, чистоплотность, высокий христианский дух староообрядцев. Сами казаки объясняли это тем, что свято блюли "заветы Игната", главный из которых гласил: "Держаться старой веры". В общей сложности некрасовцы прожили в Турции 254 года. По-разному складывалась жизнь на чужбине. Были тяжкие испытания, утраты, голод, болезни. Но благодаря приверженности древней православной вере - старообрядчеству, вы и ваши предки выжили, сохранили себя как народ, сберегли язык, обычаи, культуру, своё русское лицо. (....) Промыслом Божиим последний атаман Василий Порфирьевич Саничев вернул вас на родную землю, тем самым выполнив волю Игнатия Феодоровича Некрасова. Вас поселили на ставропольской земле (....) Вы заслужили почёт и уважение за свой трyд в совхозах. Вы изумили научный мир сохранившимися обычаями, традициями, самобытной русской культурой. В этот славный великоторжественный день, отмечая сорок лет своего проживания на Родине, вспомните в молитвах всех ваших предков, которые уже ушли в мир иной и чьи могилы находятся и в Турции, и в России (.....) Град Москва, от Адама 7511 лето.** _______________- * Так в оригинале ** Обращение митрополита направлено казакам-некрасовцам Ставропольского края в сентябре 2002 года. Источник: журнал Родина №5 2004 г.
Светлаока: Казачья песня Когда мы были на войне. Кубанский казачий хор - Когда мы были на войне http://www.youtube.com/watch?v=iOGftYa3iBU Пелагея и участники конкурса Голос Под ракитою зелёной Казак раненый лежал.. http://www.youtube.com/watch?v=fGlnRahtqM0 16 февр. 2014 г.
Светлаока:
Светлаока: http://m.vk.com/rusorn План мероприятий «Дни казаков-некрасовцев в Москве (13-17 мая 2016 года)» 13 мая 2016 года Министерство Культуры РФ (Малый Гнездниковский переулок, д. 7/6 стр. 1, 2) 1. 14.00 Концерт-открытие с участием этнографического коллектива казаков-некрасовцев и московских фольклорных ансамблей, в репертуар которых входят песни казаков-некрасовцев 2. Выставка работ художников Ставрополья, посвященных казакам-некрасовцам 14 мая 2016 года Старообрядческий Духовный Центр РПСЦ «Рогожская Слобода» (Рогожский поселок, д. 29, стр. 8, Дом причта) 3. 10.00 Открытие выставки «Некрасовцы-путь на Родину» приуроченной к 170-летию присоединения митрополита Амвросия к старообрядческой церкви 4. Открытие фотовыставки, посвященной современной жизни казаков-некрасовцев 15 мая 2016 года Старообрядческий Духовный Центр РПСЦ «Рогожская Слобода» (Рогожский поселок, д. 29, стр. 8, Дом причта) 5. 12.00 Старообрядческая ярмарка. На ярмарке будут представлены изделия старообрядцев России в том числе и некрасовцев 6. 18.00 Концерт старообрядческой духовной музыки с участием казаков-некрасовцев 16 мая 2016 года Государственный институт искусствознания (Козицкий переулок, д. 5) 7. 12.00 Демонстрация и обсуждение кино- и видеофильмов о казаках-некрасовцах 17 мая 2016 года Институт природного и культурного наследия им. Лихачева (Берсеневская набережная, д. 20) 8. 11.00 Круглый стол «Культура казаков-некрасовцев. Прошлое, настоящее и будущее» 9. 15.00 Презентация объектов нематериального культурного наследия казаков-некрасовцев, внесенных в Федеральный электронный каталог объектов нематериального культурного наследия народов РФ, размещенный на портале «Культура.рф»
Светлаока: https://youtu.be/ngD1LxdvXds Под ракитою зелёной Казак раненый лежал.. Пелагея и участники проекта Голос. https://youtu.be/fGlnRahtqM0 8 млн 644 тыс.просмотров Видеоканал Свой дом Византијски Ратник Здравствујте браћо руси. Србија и Република Српска Вас воле и уздају се у Вас. Нека Бог благослови Србе и Русе и читаво православље. 2 месяца назад•344 album234 +Далибор Чевизовић + 6 дней назад• Далибор Чевизовић +Виктор Мазур Спасибо брат. Скажу только мчто каждую трудност легче преодолет зная что есть кто то рюдом с тобои. Сеичас тяжело смотрет вражду между слажянскими православними народами, между Русскими и Украинцами. К нещастию, Украинскии народ попал в ловушку наших совместних врагов. Небольшая группа неофашистов начала воину не только с Русскими, но и с своим народом. Они просто не хотят понять что отработивають дело в пользу заграничного капитала: говорять о аггрессии Русских, а не хотят увидит кто обладает их странои, их ресурсами. Вам в России нужно вниматеьно учить что случилось на Украине и в Сербии, чтобы наши ошибки не поторили. Неделю назад•1 Виктор Мазур +Далибор Чевизовић http://rusnod.ru/video/korotkometrazhki/2016/03/25/korotkometrazhki_6435.html Неделю назад• Алeксeй Николаeв +Византијски Ратник И тeбe нe хворать! Неделю назад• Артем Тюпин Спасибо, брат! Неделю назад• владимир гусаров Спасибо брат! Серб! 2 недели назад•3 Boris Babich Сербия брат наш. 2 недели назад• Владислав Семихин +Византијски Ратник Здраво Будь.. 3 недели назад•1 Юрий Вяткин мы братья на века !!!! 3 недели назад•10 Ингвар Беридзе +Далибор Чевизовић Я сало ем а гарилку нэ пью. 3 недели назад• Далибор Чевизовић Однажди ехал через Украину и работал с людяами из Киева. Красивая страна. Жалько что там сеичас идет воина. 4 недели назад•1
Светлаока: https://m.vk.com/reka_kuban https://m.vk.com/ladno_horosho
Светлаока: Светлаока пишет: Вроде бы ныне в Москве есть Терское казачье войско и даже где-то в Подмосковье тоже есть посeление казаков, что вообще для меня было удивительным: казачьи поселения всегда были далеки от Москвы (кроме отдельных специальных войк в охране царя Новое: концерт казачьего анс. Крутояр в Измайловском Кремле 3 февраля. https://m.vk.com/wall407572109_709
Светлаока: https://m.vk.com/id350505784 Казачий стан Козмодемьянское
полная версия страницы